Я просто оставлю это здесь, под "морем", для памяти.
Серебряная ЛаньВ огромном лесу каждый шорох усиливался во много раз. Конечно, всякий лес полон разной мелкой живности. Нет бы им всем сидеть тихо, чтобы можно было сразу отличить враждебные шаги от их безвредной возни. Гарри вспомнил тот давний шорох плаща по мостовой, среди сухих листьев, и ему тут же показалось, что он слышит его теперь. Он мысленно встряхнулся, отгоняя наваждение. Защитные заклинания исправно работают уже несколько недель, с чего бы они вдруг подвели? И все же ему никак не удавалось избавиться от ощущения, как будто сегодня что-то изменилось.
Несколько раз он вскидывал голову, чувствуя, как затекла шея оттого, что он задремал в неудобной позе, привалившись к стенке палатки. Вокруг стояла такая глубокая бархатная чернота, словно он застрял в перемещении, не закончив трансгрессию. Гарри поднес к лицу руку, пытаясь разглядеть свои пальцы; тут оно и случилось.
Прямо перед ним сверкнул между деревьями яркий серебристый свет. Он двигался совершенно беззвучно, словно плыл по направлению к палатке.
Гарри вскочил и поднял вверх волшебную палочку Гермионы. Крик застрял у него в горле. Свет становился все ярче, деревья на его фоне выделялись черными силуэтами, Гарри прищурился, вглядываясь…
То, что светилось среди деревьев, выступило на поляну. Это была серебристо-белая лань, мерцающая ослепительным лунным сиянием. Ее копытца ступали грациозно и по-прежнему бесшумно и не оставляли следов на свежевыпавшем снегу. Она подошла к Гарри, высоко держа изящную головку с большими глазами и длинными ресницами.
Гарри смотрел во все глаза. Его поражало даже не само появление этого странного существа, а то, что лань кажется такой знакомой: Он как будто ждал ее, только забыл, что они договорились о встрече, а теперь вдруг вспомнил. Ему уже не хотелось звать Гермиону. Он голову готов был прозакладывать, что чудесная лань пришла к нему и ни к кому другому.
Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, а потом она повернулась и двинулась прочь.
— Постой! — сказал Гарри охрипшим от долгого молчания голосом. — Не уходи!
Лань углубилась в чащу, и скоро толстые черные стволы почти совсем заслонили ее сияние. Ровно одну секунду Гарри колебался, весь дрожа. Осторожность шептала: это Обман, ловушка, западня, но всепобеждающий инстинкт говорил: здесь нет темной магии. Гарри кинулся вдогонку.
Снег скрипел у него под ногами, но движения лани были беззвучны, потому что она вся состояла из чистого света. Она уводила его все дальше, в глубь леса. Гарри торопился, он был уверен, что когда она наконец остановится, то позволит ему подойти, и заговорит с ним, и расскажет обо всем, что ему так нужно знать.
Наконец лань остановилась и повернула к нему свою прекрасную голову. Гарри побежал. Вопрос уже вертелся на языке, но стоило ему открыть рот, как она исчезла. Темнота разом поглотила ее, но сияющий отпечаток всё еще горел у него перед глазами, словно выжженный на сетчатке, мешая смотреть.
(с) Дж. Роулинг "Гарри Поттер и Дары смерти"
Насколько же яркий у него Патронус. Если судить по описанию, то намного ярче, чем у многих других волшебников. И насколько же горько осознавать, что каждый раз, вызывая его, он всегда делает самому себе больно от воспоминаний о ней. Эти воспоминания настолько ярки, чисты, вмещают столько много света (и делают такого мощного Патронуса), но одновременно являются и самой сильной болью в его жизни.