[ms-assoles-dreams]

Есть очень любопытная статья об особенностях взаимоотношений старших и младших поколений последние лет 60 в российской реальности (Вот она). Открывает глаза на реалии каждого поколения, помогает вычленить суть проблемы взаимоотношений со старшими и ко многому относиться спокойнее.

"...Здесь главное вычленять те реплики, которые адресованы не тебе. Когда поколение "детей войны" обращается к своим детям, они на самом деле очень часто говорят не с ними, а с родителями. Это к ним, к родителям обращено "не могу уснуть, пока тебя нет дома". Просто тогда не было выбора, не было возможности это сказать, родители ничего не могли поделать, напоминать им о своих неудовлетворённых детских потребностях было бы просто садизмом. А потребности остались, и теперь вопят о себе. Но как бы дети третьего поколения ни старались, в чем бы себе ни отказывали, как бы ни готовы были даже принести себя в жертву, это ничего не даст. Ведь запрос — не к нам. Машины времени у нас нету, чтобы приголубить того малыша, которым когда-то были мама или папа. Мы можем сочувствовать, жалеть того ребёнка, можем стараться помочь родителям сейчас, но когда мы пытаемся ставить себе задачу их "вылечить", "сделать счастливыми", это гордыня. Кстати, гордыня — ипостась гиперответственности. Немножко мы себе насочиняли в нашем дяди Федорном детстве, что от нас все зависит и без нас все пропадут. По сути, иррациональная вина, которую мы чувствуем перед родителями — это вина за то, что мы неспособны сделать невозможное, не Господь Бог мы и даже не ангелы. Согласитесь, довольно странная причина для вины. Ну, при условии отсутствия психиатрического диагноза. Скромнее надо быть.
Как же тогда ко всему этому относиться?
Для начала хорошо бы все-таки отдать себе отчёт, как нам все-таки повезло со временем и с родителями. Одно то, что мы сейчас сидим и ведём умные разговоры, что у нас есть для этого душевные силы, хорошее умственное развитие и деньги на компьютер и Интернет — это признак достаточно благополучного детства. И достаточно хороших родителей. Конечно, про многое жаль, и горько, и обидно до сих пор. Травма и есть. Её глупо и вредно отрицать и замалчивать, потому что тогда рана гноится и не заживает. Но и делать её "священной коровой", главным событием жизни, тоже глупо. Травма — не приговор. Живут люди со следами ожогов на теле, без руки без ноги, и счастливы. С душевной травмой тоже можно жить и быть счастливым. Для этого надо её осознать, при необходимости рану очистить, обработать, лечебной мазью помазать. И после этого перестать фиксироваться на прошлом, ибо в настоящем много всего хорошего. Это самое важное, наверное. Перестать когда-нибудь предъявлять судьбе вексель. Списать долги. Осознать, что да, в чем-то ты был обделён судьбой, но того, что есть — очень много и этого достаточно.
Иногда, глядя на родителей, важно просто напомнить себе, что они — родители, они старше, они предки, как ни крути. А мы — их дети, по сравнению с ними всего лишь маленькие глупые дети, мы не можем, даже если б захотели, отвечать за то, будут ли они счастливы, за их здоровье, их брак, их настроение, за то, что они делали и делают со своей жизнью. Даже если им вдруг кажется, что мы можем, на самом деле — нет. И если они решат вдруг угробить себя, мы можем горевать и плакать, но поделать с этим ничего не сможем, и встать между ними и их судьбой мы не в силах. Мы всего лишь дети. Что мы можем? Помогать, поддерживать, радовать, ухаживать, если заболеют. Но без глобальных амбиций "сделать все". Как можем, как получается, как считаем нужным. С правом на ошибки и несовершенство. Только тяжёлая болезнь и явная старость "меняют ролями" детей и родителей, и тогда это правильный обмен, естественный круговорот жизни. Иногда мне кажется, что они потому и болеют так тяжело, что болезнь даёт возможность поухаживать за ними, как за детьми, "легально", не нарушая иерархии, не делая вид."